Негативные комментарии последовали от верховного представителя ЕС по внешней политике Кэтрин Эштон. Оговорившись сразу, что казненных белорусов обвиняют в "ужасных преступлениях", она заявила, что право фигурантов дела на защиту не было должным образом обеспечено. Кроме того, Эштон отметила, что в любом случае смертную казнь считает недопустимой. К критике присоединился глава МИДа Германии Гидо Вестервелле, подчеркнувший, что президент Белоруссии Александр Лукашенко проигнорировал призывы международного сообщества отложить казнь.

Глава Европейского парламента Мартин Шульц сообщил, что шокирован известием о расстреле одного из осужденных (комментарий Шульца последовал в ответ на сообщение о казни одного из двух фигурантов дела, тогда как о казни второго стало известно немного позднее). Он призвал белорусские власти проявить хоть какую-то гуманность и выдать останки казненного его родственникам (согласно существующей в Белоруссии практике, тела казненных преступников родственникам не выдаются, информация о месте захоронения не разглашается).

Одним из наиболее резких (из официальных) стал комментарий омбудсмена ФРГ Маркуса Ленинга, который назвал Лукашенко (отказавшегося помиловать осужденных) "бессердечным и безжалостным диктатором".

Неофициально протест против казни Владислава Ковалева и Дмитрия Коновалова выразился в серии акций у белорусских посольств. В Варшаве, в частности, у здания дипмиссии прошел пикет с растяжкой "Остановить террор в Белоруссии". В Париже на ограждении у посольства была оставлена фотография одного из казненных и цветы. В Брюсселе на заборе белорусской дипмиссии появилась надпись: "Это посольство убийцы Лукашенко, а не Белоруссии". В Вильнюсе на ворота посольства повесили наручники.

С призывом ужесточить санкции против официального Минска выступил глава МИДа Нидерландов Ури Розенталь. Тон поддержали и в Европарламенте: евродепутат от Эстонии Кристийна Оюланд напомнила, что в ближайшие недели будет рассматриваться резолюция по Белоруссии, голосование по которой было ранее отложено. В проекте этой резолюции предлагалось, в частности, лишить Белоруссию права на проведение чемпионата мира по хоккею в 2014 году. "Казни, безусловно, отразятся на содержании этого документа", - отметила Оюланд.

Менее месяца назад, напомним, ЕС расширил список белорусских чиновников, которым запрещен въезд в страны Евросоюза (таким образом Брюссель решил наказать их за преследование белорусской оппозиции). При этом была анонсирована и новая порция санкций: стало известно, что ограничениям планируется подвергнуть некоторых близких к белорусской власти бизнесменов. Именно эта угроза, как считается, и вызвала в конце февраля резкую реакцию Минска, не скрывавшего, что прежний формат санкций ему не страшен.

Вопрос о новых санкциях, как ожидается, будет решен на встрече глав МИДов Евросоюза в конце марта. Примечательно, что на днях (еще до того, как стало известно о возмутившей Европу двойной казни) Брюссель сделал шаги, в которых можно усмотреть готовность если не к примирению, то по крайней мере к некоторой нормализации отношений. Так, в конце минувшей недели ответственная за внешнюю политику ЕС Кэтрин Эштон призывала европейских послов вернуться в Минск (европейские послы были отозваны после того, как Белоруссия отозвала своих дипломатических представителей из Польши и Евросоюза, рекомендовав при этом польскому послу и главе представительства ЕС покинуть Минск для консультаций). В свою очередь, Европарламент отложил голосование по очередной резолюции с критикой в адрес белорусских властей (и призывом не проводить там чемпионат мира по хоккею).

На этом фоне поспешная казнь (хотя с момента приговора и прошло несколько месяцев, однако, учитывая большое количество нестыковок в деле о терактах, слабость официальной версии в части мотива обвиненных в терроризме, резонанс этого дела в обществе, говорить о том, что виновные изобличены, было преждевременно) может рассматриваться как вызов Европе. Белорусские власти сами предоставили Брюсселю дополнительный повод для ужесточения санкций. Возможно, впрочем, в Минске располагали по дипломатическим каналам какой-то информацией о том, что принципиальное решение по этому вопросу - положительное или отрицательное - Евросоюз уже принял и что на встрече в конце марта это решение только предстоит зафиксировать.

С другой стороны, белорусские власти, принявшие решение о приведении приговора в исполнение (вопреки призывам Европы отсрочить казнь), возможно, учитывали тот факт, что отношения с Европой и так уже испорчены. И что расстрел Ковалева и Коновалова существенно на эти отношения не повлияет.

Между тем представители ЕС, критикуя белорусское руководство за расстрел Коновалова и Ковалева, отмечали, что вопрос о применении в Белоруссии смертной казни остается открытым. Так, председатель Европарламента, осудив официальный Минск за произошедшее, призвал "немедленно ввести мораторий на смертную казнь". С таким же призывом в завершение своего обращения выступила верховный представитель ЕС по внешней политике. Она заявила, что мораторий на смертную казнь в Белоруссии стал бы первым шагом на пути к полной отмене этой меры наказания.

В данном случае примечательным выглядят сами обращения, адресованные белорусским властям. То есть на фоне постоянной критики в адрес Лукашенко, даже после возмутившей Европу казни Брюссель все равно не спешит ставить на белорусском президенте крест и окончательно переходить на язык санкций (или вообще добиваться "смены режима"). Лукашенко по-прежнему в чем-то убеждают, ему что-то предлагают, от него еще чего-то ждут.

Для белорусских властей в этой ситуации обозначаются определенные возможности для политического торга. Руководство Белоруссии, декларирующее готовность к сближению с ЕС, могло бы использовать тему моратория на смертную казнь, если бы захотело "перезагрузки" отношений с Брюсселем. Собственно, если судить по недавнему выступлению председателя Конституционного суда республики Петра Миклашевича, мораторий на смертную казнь не исключается. Напомнив, что в свое время в Белоруссии проводился референдум по поводу этой меры наказания (большинство проголосовавших высказалось за ее сохранение), глава КС отметил: "Поэтому сегодня уже мы говорим о другом аспекте - о возможности... моратория. Это значит, что она не применяется и, соответственно, не исполняются смертные приговоры, но юридически эта норма существует".

Правда, со времени последнего переизбрания Александра Лукашенко торг этот - прежде всего вокруг освобождения осужденных в Белоруссии оппозиционеров и отмены ответных санкций ЕС - идет довольно вяло. Европа, в прошлом демонстрировавшая, что вполне может договориться с Минском по этим вопросам (можно вспомнить, к примеру, 2008 год, когда в ответ на освобождения нескольких оппозиционеров белорусскому президенту вернули право посещать страны ЕС), теперь настаивает на освобождении всех тех, кого считает политзаключенными в Белоруссии. Минск, со своей стороны, демонстрирует, что в условиях сносных отношений с Россией (то есть при возможности и дальше поддерживать собственную экономику за счет перепродажи российских энергоресурсов) может обойтись без уступок Европе и даже пойти на обострение (как это и случилось в конце февраля).