Разногласия между державами, доминирующими во все более разобщенном Совете Безопасности, обрекают на неудачу его попытки разрешить острые проблемы в различных странах – от Бирмы и Зимбабве до Грузии. Текущими сложностями занимаются – если вообще занимаются – в столицах мировых держав или в порядке диалога между конкурирующими мощными блоками, так что ООН рискует оказаться на обочине.

Тем временем звучит обвинение, что некоторые силы в аппарате ООН (кстати, государства-члены, финансирующие организацию, считают его штат раздутым) противятся реформам, которые призваны лучше приспособить организацию к действиям в условиях современных реалий.

На этой неделе в Нью-Йорке собрались до 100 глав государств и правительств, участвующие в ежегодной, 63-й по счету сессии Генеральной Ассамблеи ООН. Это повод в очередной раз задаться вопросом, соответствует ли глобальная система ООН, сформированная более 60 лет назад, своему предназначению до сих пор. Может ли послевоенная структура, сформированная для поддержания мира в эпоху соперничества сверхдержав, деколонизации и доктрины гарантированного ядерного взаимоуничтожения, уцелеть в эру кредитного кризиса, глобального потепления и самодельных взрывных устройств?

Отсюда вытекают вопросы, возможно ли реформировать структуру ООН и годится ли для этого задания Пан Ги Мун, в прошлом южнокорейский дипломат, который занял пост генерального секретаря без малого два года назад. "Мы унаследовали исторический период, начавшийся в 1945 году, – говорит Юкио Такасу, постоянный представитель Японии в ООН, развивая широко распространенную мысль, что Совет Безопасности, где доминируют победители Второй мировой войны, не отражает реалий XXI века. – С тех пор мир изменился. Чтобы осуществить перемены, вовсе не нужна новая война".

Этим летом Совбез потратил две недели на дебаты о российской интервенции в Грузии, но в результате не принял даже резолюции о том, что планирует делать. (Переговоры о мирном соглашении были перепоручены Франции, нынешнему председателю ЕС.) Фиаско по грузинскому вопросу было лишь одной из череды неудач за прошедший год: Совбез, уполномоченный вмешиваться в кризисы, которые угрожают миру и безопасности в межгосударственном масштабе, вновь и вновь не мог прийти к консенсусу.

Нетрудно выявить причины этого дипломатического склероза. Россия и Китай, ведущие себя все более напористо, опирающиеся на поддержку союзников среди 15 членов Совбеза, блокируют предложения западных государств о вмешательстве во внутренние конфликты. "Перспективы очень мрачные, – говорит Карн Росс, в прошлом представитель Великобритании в ООН, а ныне директор консалтинговой фирмы Independent Diplomat. – Геополитическая ситуация изменилась, и непродуктивность Совета Безопасности, по-видимому, сохранится". Но, по его словам, гниль распространяется и дальше: "Яд, отравляющий эти отношения, растекается по всей системе".

Это обстоятельство тревожит и Пан Ги Муна, который в августе, выступая перед спецпредставителями и главами департаментов в Турине, на ежегодном семинаре организации, изложил без экивоков свои приоритеты на остаток пятилетнего срока работы. "К сожалению, здесь, в ООН, я слишком часто вижу, что люди ставят на первое место собственные интересы. Я наблюдаю слишком много схваток за сферы влияния, слишком много междоусобиц, слишком рьяные старания уберечь нынешнее положение дел". Этим он не ограничился. "Главы департаментов дерутся между собой за должности, бюджеты и бюрократические прерогативы, словно все это является их собственностью. Но наши департаменты, агентства и программы – это не личные феодальные владения", – подчеркнул Пан Ги Мун. Его речь вызвала бурю в штаб-квартире ООН. Генсек выступает за большую мобильность – перевод сотрудников из департамента в департамент, с одного места работы на другое – но многие работники его секретариата, имеющего штат в 7 тыс. человек, не желают срываться с насиженных мест. Пан Ги Мун перетасовал своих ближайших сотрудников: "почти 100% моего штата на 38-м этаже". Менеджментом и кадровыми вопросами занялись "новые метлы".

Но некоторые опасаются, что Пан Ги Муну (кстати, ему приходится бороться с репутацией человека, который слишком охотно вторит тону Вашингтона) не удается донести свои идеи до мира и что он не использует статус "светского Папы Римского" на планете для вмешательства в действительно важные проблемы. "Микрофон – едва ли не лучшее оружие из всех существующих, но он не используется", – говорит один инсайдер. Есть мнение, что Пан Ги Мун активно высказывается на экзистенциальные темы глобального масштаба – о климатических изменениях, проблемах развития, дефиците продовольствия, но ведет себя безразлично, когда речь идет о более прозаичных злоключениях – например, как сделать, чтобы доисторический бирманский режим перестал издеваться над своим народом.

Пан Ги Мун находится в напряженных отношениях с Россией, и недовольные его политикой делают упор на слухах, будто Москва не поддержит его кандидатуру на второй срок. Но послы государств в ООН поддерживают генсека активнее. Они называют его "открытым для контактов" и "настроенным на сотрудничество".

При этом не все в ООН статично. Македонский дипломат Срджян Керим, который последние 12 месяцев выполнял невеселые обязанности председателя сессии Генассамблеи, на прошлой неделе был близок к эйфории. Ему кое-как удалось объединить вокруг себя достаточно дипломатов, чтобы добиться одобрения 192 государствами-членами проекта реформы Совета Безопасности.

Решено, что к февралю будущего года правительства начнут переговоры о расширении СБ в свете отражения геополитических реалий XXI века. Нынешняя модель, в которой право вето принадлежит 5 постоянным членам – США, России, Китаю, Великобритании и Франции, не учитывает новой архитектуры мира, где такие страны, как Индия, Бразилия, Южная Африка, Япония, а также региональные блоки требуют допустить их в высший круг.

Однако дипломаты в ООН не предвкушают перемен с благоговейным трепетом. Скептики вопрошают, станет ли расширение Совбеза выходом из тупика. Временные члены типа Южной Африки проявили тенденцию становиться на сторону России и Китая по вопросам о вмешательстве международного сообщества. Они принадлежат к так называемой "оси суверенитета" (термин Ричарда Гоуэна, эксперта по ООН из Европейского совета по международным отношениям) – группе государств, которые твердо намерены блокировать вмешательство во внутренние дела даже самых непокорных режимов.

Дебаты в ООН неизбежно включают в себя и обсуждение вопросов, связанных с грядущими президентскими выборами в США, самом могущественном и порой самом пассивном государстве-члене ООН. Как подойдет к задаче реформирования ООН демократический Белый дом во главе с Бараком Обамой? Будет ли соперник Обамы, республиканец Джон Маккейн отстаивать свою концепцию Лиги Демократий?

Как утверждал Маккейн в марте в своей статье для Financial Times, подобная организация могла бы "задействовать колоссальную мощь более 100 демократических государств планеты для пропаганды наших ценностей и отстаивания наших общих интересов". Но сможет ли организация, объединяющая такие непохожие друг на друга демократические страны, как США, Южная Африка и Индия, эффективнее ООН добиться консенсуса по важнейшим вопросам?

Чтобы поместить эти головоломные проблемы в обнадеживающий контекст, требуется оптимизм и вера в постепенный прогресс. "Для секуляризации политики потребовались столетия, – говорит Керим. – С демократией то же самое. В 1970-1980-е годы в ООН было полно диктаторов, автократов, идиотов. Теперь у нас становится все больше демократов".