ТОБОЛЬСК СВЯЩЕННЫЙ 0
Сизый массив низких, в основном двухэтажных, строений рассекают диагонали идущих к линии горизонта улиц. Над круговертью особняков и старых деревянных домиков возносятся к облакам шпили и главки белых церквей.
Справа, словно ребристой орденской лентой, город повязан могучим Иртышом. Слева — заросший мрачным хвойным лесом восходит к небу Панин бугор — место, которое во время оно облюбовала лихая ватага Ермака Тимофеевича.
Исторический Тобольск — один из духовных полюсов России. Это своего рода сибирский Петербург, впрочем, реализующий иной, противоположный питерскому, вектор развития русского государства и русского самосознания. Строительство тобольского каменного кремля совпало по времени с возведением Петропавловской крепости в устье Невы. С той только разницей, что кремль на Троицком мысу Алафеевской горы строился не на пустынном островке, но на мудрой золе сгоревшего при пожаре 1677 года "рубленого города", начало которому положил еще в 1587 году продолжатель Ермакова дела, воин и государев человек, стрелец Данила Чулков. Предание гласит о том, будто люди воеводы Чулкова, причалив к правому берегу Иртыша узрели высокий неприступный холм и решили, что "тут Богом строенное место" для постройки крепости. Есть нечто величественное и античное в действиях Чулкова, который велел разобрать ладьи, и пустить доски на строительство острога. Так на краю холма появилось первое русское укрепление на Иртыше и первая церковь, освященная в честь Святой Троицы. Так зачинались "град Тоболеск" и новая Сибирь… Через сто лет после промыслительного и дерзкого шага, предпринятого командой Чулкова, Тобольск станет главным городом Сибири, ее некоронованной столицей, и странным образом будет сочетать в себе, несочетаемые казалось бы, архетипы двух далеких, так сказать, европейских, русских столиц. Если деревянная Москва беспрерывно горела, а приморский Петербург страдал от наводнений, то Тобольск подвергался сразу двум этим напастям. Ужасные пожары, уничтожавшие порой до трети домов, чередовались с разрушительными для городской застройки разливами вод Иртыша. По силуэту до боли напоминающий старую Москву, подгорный Тобольск расположен, как и Петербург, на плоской равнине, и вместо священных семи холмов, здесь обретаются семь небольших речушек, впадающих в Иртыш, что, опять же, напоминает нам изрезанный речками и каналами город на Неве.
Особый столичный, царственный статус Тобольска, подтвердился четырьмя веками его существования. С легендарных дней покорения Сибири это место возлюбила суровая наша история. Здесь, на этих неприютных берегах, как точка отсчета, случилась решающая битва дружины Ермака с многочисленным войском Кучум-хана. Отсель Россия, исполненная вдохновения и обетования, совершила решающий для будущего рывок. Здесь забродил, заплясал, зашипел терпкий хмельной напиток Великой экспансии.
Тобольск — государственная святыня России, узел сопряжения таинственных и непознанных энергий, гнавших русских колонизаторов-первопроходцев все дальше вглубь непознанного континента, позволивших стремительно расширить Русский мир до ревущей кромки Тихого океана, с выходом через порожние дикие пространства Аляски к Северной Атлантике, даже дальше — к цветущим холмам Калифорнии.
Начиналось все в Тобольске. Стрельцы, слуги государевы, тяглые и "гулящие" люди, купцы, разбойники, монахи, рыбаки и плотники вышли к урочищам древнего Искера, поплыли в стругах на игровые плесы Иртыша, поднялись по крутым лагам на Сузгунскую сопку… Они стали охотничать, пахать, строить и торговать; общаться и смешиваться с сибирскими татарами, местными угорскими племенами. Так возник особый, сибирский тип русской культуры. Удивительный, своеобразный, неповторимый — с горьким привкусом нашей русской "острожной свободы". Так возникла Россия в ее большом имперском всемирном значении.
"И русские племена подвластные начинали считать себя принадлежащими к единой великой семье… Не радостно ли предусмотреть сложение будущей соединенной жизни, жизни небывалой." Эти строки написаны в Тобольске блистательным русским историком Петром Андреевичем Славцовым, автором "Исторического обозрения Сибири", фундаментального научного труда, впрочем так живо и так ярко написанного, что многие отдавали ему первенство в сравнении со "штилем" Карамзина.
Расцвело Православие. Там, где стояла маленькая деревянная церковка, построенный Чулковым вознесся над городом белоснежный Софийско-Успенский собор. На месте обретения чудотворной иконы Божией Матери "Знамение", на крутом ветреном берегу Иртыша, вырос Абалакский монастырь. Здесь несли свой крест святые подвижники, проповедники-миссионеры. Под патронажем проповедника митрополита Филофея здесь возник один из первых в России театров. Первый и, наверное, единственный православный театр…
В Тобольске, как в маленьком осколке великой голографической картины, видна вся русская жизнь: вчерашняя и сегодняшняя. Хотя Пушкин, увы, или к счастью (смотря как на это посмотреть), не "гулял по брегам Иртыша", но здесь, в Тобольске в 1846 году умер его друг — поэт Вильгельм Кюхельбекер, чью могилу можно увидеть на главной аллее старого Завального кладбища. Смертельно больного Кюхельбекера часто навещал Петр Павлович Ершов, великолепный наш сказочник, автор сказки "Конек-горбунок". Уроженец тобольской губернии Ершов многие годы преподавал, а потом директорствовал в тобольской мужской гимназии. Одним из учеников был Дмитрий Менделеев — уроженец города Тобольска. Такой же тоболяк, как и художник Василий Перов. Как и знаменитый композитор, участник войны 1812 года Александр Алябьев, организовавший в Тобольске военный оркестр. Гений советской инженерной мысли, автор Останкинской башни Никитин — тоже тобольский человек. Тобольск дал России и миру множество громких имён художников, ученых, государственных деятелей.
Через Тобольск протекла скорбным потоком каторжная, кандальная, ссыльная Россия. Несчастного протопопа Аввакума дважды ссылали в Тобольск. Здесь был и Радищев. Тут писали стихи, лечили крестьян, открывали школы сосланные в Сибирь декабристы.
Супруга декабриста Михаила Фонвизина — Наталья Дмитриевна посещает тобольский острог в тот момент, когда туда по дороге в Омск привозят закованных петрашевцев. Передает каторжанину Федору Достоевскому Евангелие, с которым тот не расстается до конца своих дней.
Из-под Тобольска, из села Покровское, ушел в свои странствия крестьянин Григорий Распутин. В Тобольске встречал последний свой сочельник бывший самодержец Николай Александрович Романов со своим семейством.
Тобольск есть материк в центре русского материка.
С Троицкого мыса, от стен чистого и прекрасно отреставрированного тобольского кремля, видишь красивейшую панораму. Но стоит спуститься по Никольскому извозу вниз и пройтись по старому Тобольску в сердце проникает ужас и отчаянье. Город тает, исчезает, размывается и гибнет. Видны картины страшного запустения и разрухи. Казалось, что недавно здесь шли бои. Большинство каменных строений находятся в состоянии руин. Часть старой деревянной застройки представляет собой пепелище или полуразобранную груду бревен с сохранившимися элементами резного декора.
Старинный дом под горой — бывшая гимназия — архитектурно-историческая реликвия Тобольска. Туда хаживал Радищев, там родился Алябьев, преподавал Ершов, учился Менделеев… Этот дом находится в ужасающем состоянии. До последнего времени в нем располагался кожно-венерологический диспансер, а ныне он закрыт по причине аварийного состояния здания. Торговые ряды постройки конца XVIII века зияют провалами арок. Это строение постепенно разбирают по кирпичику. Какие-то кавказцы стоят тут же, торгуют вылущенными из стен кирпичами. Этот старинный "нестандартный" кирпич высоко ценится и идет по рублю за штуку. Некогда красивейший особняк купца Пиленкова, самого богатого гражданина Тобольска, напоминает Рейхстаг в мае 1945-го. В прошлом великолепные, каменные здания бывших магазинов, фабричек и усадеб доживают свой век. Остатки старой деревянной архитектуры разобраны на дрова и не подлежат восстановлению. Создается впечатление, что никто не препятствует гибели старого Тобольска. Тоболяки грустно разводят руками: "Большинство жителей перебралось на гору, в новые микрорайоны. Исторический Тобольск уже не спасти, можно успокоиться…"
В центре города плацпарадная площадь — до 17-го года место построения тобольского гарнизона, а в сталинские годы — городской сад — ныне являет собой неприютный пустырь.
Танцплощадка, тенистые аллеи, духовой оркестр — все это в прошлом…
Дом Ершова несколько лет назад, после того, как упразднили при нем должность сторожа, разобрали на дрова. Теперь стоит только фундамент. Милиция в этом отношении совершенно бездействует. Говорит, что нет договора об охране нежилых помещений. Городские власти, похоже, озабочены совсем другим. Единственное отреставрированное здание в подгорной части -— это бывшая резиденция губернатора, ныне дом районной администрации. В нем есть даже маленькая музейная экспозиция, посвященная пребыванию в этих стенах царской семьи.
Все семь речушек города Тобольска находятся также в катастрофическом состоянии. Их никто не чистит, и они все более и более напоминают сточные канавы. А ведь когда-то Тобольск называли "сибирской Венецией".
С церквями все обстоит еще печальнее. Великолепные образчики так называемого "сибирского барокко", построенные в восемнадцатом веке, похоже, не доживут до середины двадцать первого…
Единственная, взятая на баланс епархией, церковь Михаила Архангела светится позолотой крестов. Остальные или обезглавлены (переоборудованы под котельные), или длят свой век в страшном запустении. Красивейшая барочная воскресенская церковь, чем-то напоминающая храм Святого Климента в Москве, пугает ржавой кровлей и выбитыми стеклами окон.
Крестовоздвиженская церковь, стоящая на берегу Иртыша, по мнению знатоков,— самая прекрасная на пространствах от Урала до Тихого океана, может рухнуть в ближайшие пять лет. Ее фундамент каждое лето размывают паводки, при этом какие-то люди, будто специально, разворотили бульдозерами церковный холм. Рассматривая драгоценные остатки красивейшей лепнины над ее алтарем, хочется плакать. Неужели это конец Тобольску, конец Русскому миру, конец Великому пути? Беспризорный Тобольск, словно вся Россия, погряз в запустении, смерти и безнадежности.
Новый город, выстроенный на горе в 80-е годы вокруг нефтехимкомбината, представляет из себя безликий промышленный центр, состоящий из серых десятиэтажек. Во время стройки тяжелые самосвалы со щебнем, двигаясь от пристани по старому Тобольску, разрушили дренажную систему, и город постепенно стал превращаться в болото. В поисках более удобного жилья, спасаясь от наводнения, большинство жителей переехало наверх, в микрорайоны. А в последние, "демократические", годы положение исторического Тобольска усугубилось тем, что сверху пошел обратный ток населения. Но это были не "новые русские", не чиновники и не газовые магнаты. Сюда спускались жить обездоленные, деклассированные, спившиеся семьи. Общероссийская беда накрыла и Тобольск. Фабрики: швейная, ковровая, косторезная, — прекратили свое существование. Закрылись пивной и вино-водочный заводы. Старый Тобольск лишился и остаточной инфраструктуры. Здесь нет больницы, кинотеатра, переговорного пункта. При полном равнодушии власти старейший город Сибири становится пустеющей и "неперспективной" деревней.
Недавно президент Путин посещал Тобольск. Находился в городе примерно 56, а по другим источникам 58 минут. Президентский вертолет приземлился на футбольное поле перед кремлем. Вышел, обаятельный такой. Съел хлеб-соль и прошел вместе с местным начальством на смотровую площадку. Выразил восторг видом вечернего Тобольска. Местный архиепископ начал робко забрасывать удочки на предмет ситуации с церквами Тобольска: мол, неплохо было бы как-то их отреставрировать, а то совсем на ладан дышат.
— Что? Церкви? Не забывайте, тут у вас и татары живут. Надо не только о церквях думать. Что-то я не вижу у вас мечетей…— строго сказал исполненный духа веротерпимости и политкорректности президент. Владыка растерялся и умолк.
После ознакомления с городом Путин велел принести ему листок чистой бумаги, на котором золотым пером размашисто написал Указ о назначении древнего города Тобольска туристической Меккой Сибири. Вручил сию грамоту мэру, сел в вертолет и улетел, оставив всех в недоумении.
Как известно, сейчас Тобольск — центр одного из районов Тюменской области, руководит которой Сергей Собянин. Интересно, что сделает с этой бумажкой Сергей Семенович?
Ну да Бог с ним, с президентом. С Путиным более-менее все ясно. Интересно другое. Руководители мощных нефтегазовых корпораций Западной Сибири, люди, которые любят говорить об особом сибирском патриотизме, отпускающие гигантские суммы на облицовку мрамором автомобильных развязок в виду своих офисов, неужели они не способны что-либо предпринять? Ответ: ужели. По всей видимости, новоявленные хозяева сырьедобывающего комплекса рассматривают Сибирь исключительно как дойную корову, за счет которой можно строить виллы на Лазурном берегу и пускать пыль в глаза посредством строительства мраморных эстакад. Начхать им на Тобольск, а значит и на Россию. Ведь потерять Тобольск — значит потерять идеологию русской Сибири. Но не нужна "нефтянке" никакая идеология, кроме долларов.
Тобольск только мешает их зарабатывать. Петр Первый по навету обер-фискала пытал и казнил своего наместника, первого губернатора Сибири — князя Матвея Петровича Гагарина. Не то за воровство, не то за сепаратизм. Но если было воровство, так побольше бы такого воровства. При Гагарине на Иртыше были произведены сложнейшие гидротехнические работы, расцвели промыслы и ремесла, выстроены десятки церквей.
Если и был сепаратизм, то это был континентальный, космический сепаратизм. Сибирь не желала ощущать себя северо-восточной колонией западнической, петербургской, России, ибо уже тогда ощущала свою необходимость, свою русскость, свое предназначение и включенность в ансамбль русских смыслов и территорий. Сегодняшнее воровство и сепаратизм сибирских князьков другого свойства. Он основан на идеологии бегства, размывания и вычленения. Чем меньше будет оставаться от Тобольска, тем меньше будут помнить о другом проекте, о другой реальности. Тем больше будет возможности гнать деньги в оффшоры, строить оазисы вокруг месторождений, превращая Сибирь-матушку в Объединенные сибирские эмираты. Эти люди разве скинутся на восстановление умирающей Крестовоздвиженской церкви?
Тобольск может стать сибирской Меккой, сибирским Суздалем и сибирской Венецией, но только когда Россия станет Россией, освободится от бреда нынешних дней.
Стою на излюбленном холме. Вижу Тобольск. Испытываю острые чувства: счастье и боль. Космическое солнце Сибири давно растворилось в свежих водах Иртыша. Медленно, как большая корова, плывет через реку черный паром. Темнеет. Улицы Тобольска пересекаются, разбегаются друг от друга и образуют неведомый вензель, странный иероглиф, какое-то послание. Безуспешно силюсь его расшифровать. Темнеет. Со стороны города слышен далекий собачий лай. Позади звонкие девичьи возгласы и визги. Это по футбольному полю носятся воспитанницы регентских курсов Тобольской семинарии. Девочки все в белых платочках, длинных черных юбках. Играют в волейбол.
Город похож на остывающее костровище. Покрытый пеплом сумерек, мерцает редкими огоньками.
Жив Тобольск, жива Сибирь, жива и Россия.
июнь 2003 года
|
