Историческая действительность и националистическая мифология0
Н. Ульянов, пожалуй, первым среди русских историков предпринял исследование истории украинского национализма. В русскоязычной литературе его труд уникален, и мы надеемся, что его публикация заполнит зияющую брешь в нашей науке и окажется стимулом к работе современных историков, располагающих несравненно более богатыми возможностями по сравнению с теми, которые имел покойный автор. Кроме того, работа Ульянова попутно развенчивает многие мифы, созданные украинской националистической пропагандой. Хотя эта пропаганда подвергалась зачастую обоснованной критике и в советской литературе, на достоверность советской критики печально сказывался одиум марксизма-ленинизма, неизбежно присутствовавший в работах советского периода1. Тем большую ценность представляет "Происхождение украинскаго сепаратизма".
Публикация книги Н. Ульянова в России стала возможной именно тогда, когда приверженцы украинского сепаратизма, чье происхождение описывал покойный автор, торжествуют победу и стремятся закрепиться на своих новых позициях. Теперь украинская националистическая пропаганда воздействует на умы любящих свою Родину украинцев не только открыто и не просто при поддержке государства; существует реальная возможность ее постепенного превращения в официальную государственную идеологию. Существенной составляющей националистической пропаганды, обычно основанной на ложных или искаженных исторических фактах, является проповедь недоверия и ненависти к русскому народу.
Данный очерк в сжатом виде рассматривает некоторые, в наше время часто повторяемые националистической пропагандой и не освещенные подробно в книге Н. Ульянова несуразицы украинского исторического мифотворчества, а также, не давая окончательного ответа, затрагивает некоторые вопросы недавней истории, на которые без кропотливой работы в советских архивах невозможно было исчерпывающе ответить ни Н. Ульянову, ни автору этих строк.
x x x
Многие исторические публикации, написанные с националистических позиций, описывают взятие Киева войсками Андрея Боголюбского в XII веке (1169 г.). При этом читателю внушается мысль, что Киев в то время был населен "украинцами", а князь Андрей был "великороссом", что и объясняет якобы особые, невиданные зверства его войск в Киеве. Таким образом, княжескую усобицу в единой по языку и культуре стране представляют как нападение одного народа на другой. Но ведь то время было эпохой непрекращающихся усобиц по всей Руси. Как с этнических позиций объяснить постоянные войны между суздальцами и новгородцами или между черниговцами и киевлянами? Последнее обстоятельство, по понятным причинам, националистами не упоминается. А ведь древний киевский летописец считал разгром Киева объединенными смоленско-черниговскими войсками под предводительством князя Рюрика Ростиславича, случившимся в ту же эпоху (1203 г.), небывалым бедствием, стало быть худшим, чем более раннее взятие Киева Андреем Боголюбским. "И сотворися великое зло в Русстей земли, якого же зла не было от крещения над Киевом ... Подолье взяша, пожгоша ино. Гору взяша и митрополью святую Софью разграбиша ... Десятинную разграбиша и монастыри все и иконы одраша ... то положиша все себе в полон."2 Далее летопись сообщает, что союзные с Черниговом половцы убивали монахов, священников и монахинь, забирая молодых монашенок в свои лагеря.
Как же с этнических позиций объяснить это событие? Почему "украинский" князь Игорь Святославич, герой "Слова о полку Игореви", ставший из' новгород-северского черниговским князем, организовал анти-киевскую коалицию в союзе с "великорусским" смоленским князем?3 (Участие левобережных половцев, традиционных союзников черниговских князей, во взятии Киева было само собой разумеющимся, как и союз киевлян с правобережными горками.) Чем же взятие Киева Андреем Боголюбским было хуже взятие Киева черниговцами? Разве тем, что Андрей Боголюбский не прибегал к помощи кочевников и смолян, а взял Киев с помощьюгалицкого князя Владимирка?
Не было в то время этнических различий между русскими и украинцами; одни и те же книги читались и в Киеве, и в Новгороде, одни и те же князья княжили то в "России", то на "Украине". (Например, Остромирово Евангелие было написано в Киеве для новгородца, а Владимир Святой и Ярослав Мудрый княжили сначала в Новгороде, а затем только в Киеве). Бессмысленно искать повод для вражды между русскими и украинцами в той эпохе, как это иногда делает украинская националистическая историография. В заключение этой темы остается добавить, что "украинские" левобережные и правобережные князья продолжали свои традиционные усобицы и накануне разгрома Киева Батыем. В 1235 г. черниговские князья Михаил и Изяслав отвоевали владение Киевом у Данилы Галицкого, который вновь захватил Киев в 1238 г., когда войска Батыя были уже на Руси.
x x x
Русь, разъединенная внутренними усобицами, не могла устоять перед напором дисциплинированных войск Монгольской империи, к тому времени уже объединившей силы многих степных племен. В трудное время, последовавшее за монгольским завоеванием, Русь пытались разодрать на части шведы, немцы и литовцы. В этих условиях Александр Невский и его потомки в Северо-Восточной Руси проводят политику объединения русских земель в единое государство. Признавая власть ордынских ханов (сила солому ломит) и подавляя преждевременные против нее выступления, они постепенно выторговывают себе право самостоятельно решать внутренние вопросы и собирать дань без участия монголов. Положительные результаты этой политики видны из сравнения Северо-восточной Руси с Юго-Западной Русью, отдавшейся литовцам и полякам вскоре после монгольского завоевания. Северо-Восточная Русь под властью монголов сохраняет свою национальную, религиозную и политическую самобытность: русский извод церковнославянского языка остается в ней не просто господствующим, но фактически единственным литературным языком; центр русского православия из Киева перемещается во Владимир-Суздальский (1299 г.), а затем в Москву (1322 г.); русские князья, потомки Рюрика, включая перебежавших из "Литвы" Волконских, Оболенских, Пожарских и т.п., составляют русскую аристократию и выдвигают из своей среды самодержавного монарха; уже в XIII веке успешно отражаются нападения шведов, немцев и литовцев, а позже объединенная Россия разбивает монголов на Куликовом поле и самостоятельно освобождается из-под монгольской власти. С другой стороны, в Юго-Западной Руси господствующим языком постепенно становится польский, оказавший сильное влияние на развитие украинского и белорусского языков; церковь подвергается гонениям и насильственной унии; Рюриковичи исчезают и заменяются вначале литовскими князьями, а затем польскими магнатами; страна до XVII века включительно не может самостоятельно освободиться от иноземного ига и вынуждена просить в этом деле помощи у соседнего Московского государства.
Между тем украинская националистическая пропаганда не устает обвинять москалей в поклонении татарским ханам, противопоставляя "татарскому прихвостню" Александру Невскому (или его внуку Иване Калите) его современника и своего героя Данилу Галицкого, получившего от Римского папы королевскую корону. При этом делается вид или прямо утверждается, что Данило не только не кланялся монголам, но и чуть ли не единственный во всей Руси организовывал им сопротивление. Посмотрим же, что говорит об этом галицко-волынская летопись:
6748 (1240 г.) "[Под этим годом летопись вначале описывает штурм монголами Киева и разгром Галиции.] Преже того ехал бе Данило князь ко королеви Угры, хотя имети с ним любовь сватьства. И не бе любови межи ними, и воротися от короля. И приеха в Синеволодьско во манастырь святая Богородицы. Наутрея же, востав. виде множество бежаши от безбожных татар и воротися назад в Угры. ... Иде изо Угор в Ляхы на Бардуев и приде в Судомир ... [где он встретил свою жену, также бежавшую от монгол в Польшу]... Данилови же рекшу. яко не добро нам стояти еде близ воюющих нас иноплеменьником. иде в землю Омазовскую ко Болеславу, Кондратови сынови, и власть ему князь Болеслав град Вышгород [где он и оставался до тех пор, "дондеже не прия весть", что монголы ушли в степи.]"4
Таким образом, князь Данило не только не организовывал сопротивления монголам, но при их появлении бежал вначале в Венгрию (Угры), а затем в Польшу. В Польше же, не чувствуя себя в безопасности близ галицкой границы, он бежал далее в Мазовию к своему союзнику Болеславу. Но может быть, князь Данило посвятил всю свою дальнейшую жизнь борьбе с монголами? Посмотрим, что говорит об этом та же летопись:
6758 (1250 г.) "Приде к Батыеви на Волгу, хотящу ся ему поклонити. ... И поклонися по обычаю их. и вниде в вежю его. Рекшу ему: "Данило, чему еси давно не пришел? ... Пьеши ли черное молоко, наше питье — кобылий кумуз?" Оному же рекшу: "Доселе есмь не пил. Ныне же, ты велишь, - пью." Он же рече: "Ты уже наш, татарин, пий наше питье." Он же, испив, поклонися по обычаю их." [Затем Данило посещает Батыеву жену, которая благосклонно угощает его вином, а не кумысом.] "... О злее зла, честь татарская! Данилови Романовичи велику, обладавшу Рускую землею: Кыевом и Володимером [Волынским], и Галичем ... ныне седит на колену и холопом называется! [Затем летопись упоминает Ярослава Суздальского, отца Александра Невского, погибшего в Орде, и Михаила Черниговского, предпочетшего умереть, но не "поклониться кусту" перед ханской юртой.] "...Бывшу же князю у них дний К и Е [т.е. 25 дней], отпущен бысть и поручена бысть земля его ему и иже бяху с ним."5
Остается недоумевать, чем же Данило Галицкий был лучше Александра Невского? Тем ли, что ища помощи у поляков и римского папы, он способствовал тому, что Галиция прежде всех других русских земель стала польским воеводством (начало XIV века) и более всех утратила свои древнерусские корни? По этому поводу вспоминается бессмертный Тарас Бульба: "Ну что, сынку, помогли тебе твои ляхи?"
У древнерусских людей чувство этнической принадлежности было тесно связано с Православием. По-видимому, одной из главных причин, по которой Александр Невский отказался от королевской короны, предлагавшейся ему Римским папой вместе с обещаниями военной помощи взамен на обращение в католичество, было предчувствие, что с утерей Православия будет утеряна и национальная самобытность древней Руси. С другой стороны, монголы были веротерпимы и не навязывали своей религии русским; более того, некоторые из них переходили в Православие, включая даже монгольских царевичей (например, св. Петр Ордынский), которые в то время могли лишиться за это своих наследственных прав. Уже в 1265 г. в Сарае, столице Золотой Орды, была учреждена православная епархия. Вероятно, именно это предпочтение Александра Невского ради сохранения православной веры — политической зависимости от веротерпимых монголов союзу с воинствующими западными католиками — побудило Русскую Православную Церковь причислить Александра Невского к лику святых. Как мы уже отметили выше, решение Александра пожертвовать политической независимостью ради веры в конце концов помогло Северо-Восточной Руси вновь обрести политическую независимость, а противоположное решение Данилы способствовало скорой утрате политической (и тем более духовной) независимости в Галиции. Так и выходит, вольно переводя христовы слова, что старающийся спасти душу [жизнь] ее потеряет, а не боящийся умереть — спасет.
Большая часть Юго-Западной Руси (за исключением Галиции, отошедшей к Польше) вскоре оказалась под владычеством языческих литовских князей, где до брака литовского князя Ягайлы с польской королевой Ядвигой и последующей католизацией сохранялась культурная автономия для русских православных. Но уже тогда, в относительно благоприятную для православных эпоху в литовском государстве, киевский митрополит предпочел перебраться из владений литовских князей во Владимир-Суздальский (1299 г.), тогдашнюю столицу Северо-Восточной Руси. Несколько позже Митрополит Киевский и Владимирский Петр из теряющего свое былое значение Владимира хотел было перебраться в более богатую и сильную Тверь, но недальновидный князь тверской оттолкнул его своей грубостью и высокомерием, и митрополит переехал в Москву, местный князь которой, Иван Калита, был с ним в дружеских отношениях (1322 г.). Но, когда Москва стала столицей Русской Православной Церкви, она стала притягательным центром для всех русских земель, и вскоре настолько усилилась, что затмила Тверь и стала самым важным городом Северо-восточной Руси.
Значение Православной Церкви в жизни древнерусских людей понимали и литовские князья. Поэтому их очень беспокоил тот факт, что православное духовенство и миряне подчиняются московскому митрополиту. Много раз литовские князья пытались установить собственную митрополию, независимую от Москвы, чтобы лишить Москву преимущества церковной столицы. Но константинопольские патриархи, под чьей юрисдикцией находилась тогда Русская Православная Церковь, предпочитали православных русских князей литовским язычникам (а позже — католикам) и в течении многих лет отвергали их домогательства. На протяжении полутора веков (1299-1458) единая Русская Православная Церковь управлялась из Северо-восточной Руси, о чем пропагандисты национализма предпочитают не вспоминать.
Однако, в середине XV века в Русской Церкви произошел раскол по политическим границам между Литвой и остальными русскими землями. Причиной этому была Флорентийская Уния Православной и Римско-Католической Церквей (1440 г.), которую Русская Церковь отказалась признавать. В те годы османские турки уже захватили большую часть Византийской империи и осаждали Константинополь. Римский пала предложил византийцам унию церквей взамен на западную военную помощь. Император и Патриарх согласились, хотя, как показали последующие события, общественное мнение среди православных было против унии.
Митрополитом Московским и Киевским в то время был грек Исидор, сторонник унии. По принятии унии на соборе во Флоренции и Ферраре (1438-1440), он предпринял путешествие по Восточной Европе. В то же время русские делегаты Собора поспешили домой с тем, чтобы осудить принятую унию. Когда Исидор вернулся в Москву (1441 г.), он был Кардиналом Московским и всея Руси; на нем был латинский крест, и на своей литургии он помянул римского папу вместо православных патриархов. Эта была последняя литургия Исидора в России. Его немедленно арестовали, и собор русских епископов объявил его еретиком. Из Москвы Исидор бежал в Тверь, находившуюся в плохих отношениях с Москвой. Но и там он был арестован местными властями. В конце концов, он совсем уехал из России. С этого момента Русская Церковь стала фактически независимой от Константинополя.
Вскоре после принятия унии, турки захватили Константинополь (1453 г.), и вследствие этого уния очень быстро потеряла всякую привлекательность для греков, которые от нее вскоре сами отказались. Но моментом разногласия между Москвой и Константинополем поспешили воспользоваться литовские власти, в чьих владениях находилось много православных. В 1458 году Казимиру IV удалось посвятить епископа Григория, сторонника унии, в сан Митрополита Киевского; его юрисдикция простиралась на православных, находящихся в польских и литовских владениях. Политическое давление заставило принять новое устройство одного за другим всех живущих в Литве православных епископов, большинство которых были против унии и за единство Русской Церкви. Таким образом, Русская Церковь оказалась расколотой на две митрополии, московскую и киевскую.
Поставление независимого от Москвы митрополита в литовских владениях было лишь первым шагом на пути подчинения Православной Церкви католическим властям, которые были заинтересованы в обращении православных в католицизм с тем, чтобы предотвратить сепаратистские настроения среди русских, украинцев и белорусов, живших в их владениях. Политическое давление на православных не прекратилось с отделением литовских епархий от московской митрополии, что естественно вызывало сопротивление православных. В 1481 г. православные князья во главе с Михаилом Олельковичем и Федором Бельским пытались свергнуть Казимира. Потерпев неудачу, они бежали в Москву. По той же причине в 1503 г. отделилась от Литвы и поддалась Москве Черниговская земля, за которой последовали Смоленская, Брянская, и Северская (со столицей в Новгород-Северском) земли. (Эти земли были вновь захвачены Польшей через сто с небольшим лет, в Смутное, время начала XVII в. Смоленск и Брянск был отвоеван Россией в середине XVII в., а Чернигов и Северщина тогда же вошли в состав гетманской Украины, находившейся под российской протекцией.) В 1596 г. оставшимся под польско-литовской властью православным землям была навязана Брестская уния, и на польско-литовских землях вскоре не осталось православной иерархии. Лишь в 1620 г. патриарх Феофан тайно рукоположил 7 епископов в Киеве, в т.ч. одного митрополита, и таким образом восстановил Киевскую митрополию под юрисдикцией константинопольской патриархии. Киевская православная митрополия продолжала подпольное существование до 1633 года, когда она была узаконена новым королем Владиславом. Вскоре произошло воссоединение левобережной Украины и Киева с Россией (1654 г.), за которым последовало и объединение Русской Церкви (1687 г.), происшедшей с благословения константинопольского патриарха, под чьей юрисдикцией находилась киевская митрополия. Сразу же по воссоединении церквей выходцы из киевской митрополии начинают играть ведущую роль в духовной жизни и даже в руководстве Русской Церкви (Симеон Полоцкий, Стефан Яворский, Феофан Прокопович, Дмитрий Ростовский). Впрочем, и до объединения Русской Церкви, Епифаний Славинецкий и его ученики уже сыграли значительную и неоднозначную роль в реформе Патриарха Никона.
Как когда-то литовские князья, так и теперь современные украинские националисты хорошо понимают объединительную роль Русской Православной Церкви, противоречащую их разъединительным целям. Поэтому они стараются не только основать украинскую патриархию или автокефалию, но и переписать историю таким образом, чтобы доказать изначальную церковную отделенность Украины от России. Пока что, им не очень-то везет: ни одна православная церковь мира не признала ни "патриархии", ни автокефалии, украинских православных, признающих юрисдикцию Московской патриархии примерно в 6 раз больше, чем придерживающихся "национального православия". В области же истории Церкви ни одна их ложь не выдерживает и поверхностного столкновения с простейшими историческими фактами.
x x x
"Доба козаччины" довольно полно описана в книге Ульянова. Мы хотели бы обратить внимание читателей только на два момента. Украинская пропаганда, как правило, обвиняет правительство Алексея Михайловича в нарушении Переяславского "договора". Дескать, царская Россия вместо того, чтобы сражаться за Украину, вкупе с Польшей вероломно разделила ее на две части, заключив перемирие в 1667 г. Таким образом, царское правительство будто бы предало правобережную Украину Польше. Рассмотрим, однако, обстоятельства, при которых произошло заключение этого перемирия.
После вероломного нарушения поляками Зборовского договора и поражения казаков под Берестечком, стало ясно, что самим казакам не устоять против польских войск. В октябре 1653 г., после неоднократных казацких посольств, Земский собор в Москве согласился принять Украину под протекцию Московского государства, нарушив тем самым договор о вечном мире с Польшей. В январе 1654 г. Переяславская казацкая рада присягнула Алексею Михайловичу. При этом казаки пытались получить равноценную присягу от московского правительства, на что московский посол Бутурлин ответил категорическим отказом, с чем казаки были вынуждены согласиться. Таким образом, переяславская присяга была односторонней, а вовсе не равным договором между Царем и Радой, как это пытаются представить украинские националисты.
Московские и казацкие войска были удачливы в войне с Польшей; вскоре под их контролем оказалась большая часть Белоруссии и почти вся Украина (кроме Галиции). Военные действия временно прекратились, и были начаты переговоры о мире, на которых Москва требовала передачи всей Украины и Белоруссии в московское подданство. Но в этот момент новый гетман Иван Выговский предал Царя, заключив мирный договор с Польшей, по которому Украина получила бы автономный статус внутри Речи Посполитой (1658 г.). Как известно, Польша прежде нарушала договоры, заключенные с казаками (например, Зборовский); и в этот раз польский комиссар Беневский, заключивший договор с Выговским, говорил, отчитываясь перед польским сенатом, что-де отделение Руси (Украины) в отдельное княжество долго не продержится, дескать, все со временем вернется в прежнее русло6.. Но Выговский все же польстился на его обещания.
Многие казаки остались верными и избрали нового гетмана, Безпалого. В 1659 г. кн. Трубецкой двинулся с большой армией на помощь Безпалому. Выговский же призвал на помощь себе крымскую орду и с помощью татар напал на Трубецкого у Конотопа. Большой отряд, возглавляемый кн. Пожарским, рассеял казаков Выговского, но слишком увлекся преследованием и оказался в окружении татар и был вынужден сдаться. Кн. Пожарского отвели к хану, где князь плюнул хану в лицо и был обезглавлен; 5,000 русских пленников были перебиты казаками Выговского. Трубецкой отступил к Путивлю. Вскоре, однако, крымский хан увел свои войска в Крым. 22 августа 1659 г. войска Выговского под предводительством его брата Данилы попытались самостоятельно напасть на войска Трубецкого, но были разбиты. Почти сразу же, 30 августа Шереметев написал письмо царю о том, что весь левый берег снова признал власть Москвы. 10 октября 1659 г. депутация старшины к Трубецкому, возглавляемая Юрием Хмельницким, попросила прощения за измену.
Позже, при Ю. Хмельницком, и часть правобережной Украины присоединилась к Москве. Но примерно через год Москве изменил и Ю. Хмельницкий, и снова левый берег признавал царя, а правый берег колебался между Польшей и Турцией. Эта череда измен украинской старшины посреди войны России с Польшей, спровоцированной самими же украинцами, истощила московское государство. Война и измены стоили Москве много денег и человеческих жизней. Выходило, что старшина левобережной Украины более хотела быть с Москвой, чем старшина правобережной Украины. Вот почему война Москвы с Польшей закончилась таким образом. Не москали и не ляхи разделили Украину: Украина была разделена самими украинцами, часть которых была за Москву, а часть—против. Истощенная войной и изменами Россия вряд ли могла бы продолжать войну за правобережную Украину, чья правящая элита была настроена против присоединения к России.
Второй момент, на который хотелось бы обратить внимание читателей, это эволюция взглядов украинских историков Костомарова и Кулиша, особенно в отношении украинского казачества. Будучи в юные годы соратниками Т. Шевченко, они воспринимали своих героев-казаков как сторонников и борцов за демократическое народное государство7. В зрелые же годы, после многих лет исследований, несомненно оставаясь украинскими патриотами (в смысле любящих Украину людей), они решительно пересмотрели свои взгляды на многие вопросы украинской истории, в т.ч. и казачество8.Хотелось бы надеяться, что и многие другие, столкнувшись с действительными историческими фактами, смогут расстаться с иллюзиями, созданными националистической мифологией.
x x x
Украинская националистическая пропаганда сделала из гетмана Мазепы национального героя Украины. Утверждается, что гетман был не предателем, а борцом за независимую Украину; предавая Россию и Петра Великого, он-де стремился создать независимое украинское государство. Между тем, Костомаров достаточно убедительно показал, что Мазепой руководили прежде всего личные корыстные интересы9. Видев победы шведского короля Карла XII над русскими войсками, Мазепа предполагал поражение России и не без оснований считал, что гетманская Украина в этом случае перейдет под контроль польского союзника воинственного шведского короля, Станислава Лещинского, выдвинутого Карлом XII на польский престол вместо короля Августа II, союзника Петра Великого. В этих условиях Мазепе думалось, что верному подданному Петра Великого, каким до сих пор был гетман, не посчастливится на польской Украине. Своевременный переход на сторону Карла и Лещинского мог бы помочь Мазепе сохранить свое положение богатейшего магната и при новых властях.
Исторические источники не оставляют сомнений в том, что Мазепа вел подобные переговоры с польским правителем Станиславом Лещинским и Карлом XII. Целью Мазепы в этих переговорах было продать Украину Польше в обмен на вновь создаваемое княжество в Белоруссии, где бы Мазепа был полновластным князем, признающим формальную зависимость от польского короля. Вот как Густав Адлерфельд, камергер Карла XII и участник Северной войны, непосредственно вовлеченный в те события, описывает соглашение между Мазепой и Станиславом Лещинским10:
Неудивительно, что Мазепа стремился скрыть содержание этого договора не только от русских властей, но и от своих казацких соратников, которым он выставлял свою любовь к матери Украине и верность Запорожскому войску. Копия договора между Мазепой и Станиславом Лешинским была найдена в гетманской канцелярии, захваченной войсками Меньшикова при взятии Батурина. На это указывают манифеста Петра Великого и универсалы гетмана Скоропадского. Достоверность информации, содержавшейся в этих манифестах, можно было бы подвергать сомнению, но тот факт, что современный шведский источник (автор которого лично знал и вполне сочувствовал Мазепе) подтверждает наличие подобного договора, устраняет всякие сомнения по этому поводу. Кроме того, в польской исторической литературе этот факт считается сам собой разумеющимся. Например, Юзеф Фельдман, описывая политическую борьбу в Польше между Августом II и Станиславом Лещинским, симпатизирует последнему вследствие его анти-абсолютистской и антирусской ориентации. Сильной картой Лещинского в борьбе с Августом, по мнению Фельдмана, был его договор с Мазепой о возвращении Украины Польше11:Таким образом, Мазепа предавал не только Петра Великого или Россию, но и саму Украину. Предательская натура Мазепы проявилась и после его бегства в шведский лагерь. Камергер шведского короля Карла XII Густав Аддерфельд, вероятно, гораздо бы менее сочувствовал Мазепе в своих записках, если бы он знал о тайных переговорах между старым гетманом и Петром Великим, проводившихся за спиной Карла XII. На пути к шведам два украинских города захлопнули свои ворота перед старым гетманом, и Мазепа более не пытался искать поддержки украинского народа12. Соединившись со шведами, Мазепа увидел, что шведские силы гораздо слабее, чем он думал, а после падения своей крепости Батурина окончательно понял, что он здорово просчитался. Это же поняли и те немногие, что последовали за гетманом. Один за другим они бежали от шведов и возвращались к царю Петру, пообещавшим амнистию всем вернувшимся до определенного срока. Среди вернувшихся был и миргородский полковник Данило Апостол.
Апостол привез с собой тайное устное сообщение от Мазепы: гетман раскаивается и просит прощения и позволения вернуться. За это гетман предлагает силами своих сердюков, находящихся в шведском лагере, выкрасть короля Карла и доставить его Петру. Таким образом, тяжелая война будет закончена одним ударом. Петр с энтузиазмом принял план Мазепы, но переговоры несколько затянулись. Предусмотрительный Мазепа, боясь за свою жизнь, требовал от Петра гарантий своей безопасности, подтвержденных некоторыми европейскими дворами. В конце концов, эти гарантии были даны. И вот, Данило Апостол пишет письмо Ивану Мазепе о том, что переговоры между ним и канцлером Головкиным (представлявшим Петра Великого) успешно завершились. Копия этого письма опубликована Н. Костомаровым13.
Однако, тот факт, что переговоры затянулись, насторожил гетмана и заставил искать его другого выхода из скверного положения, в которое он себя поставил. Не прекращая переговоров с Петром через Данилу Апостола, он пишет письмо к Станиславу Лещинскому, настоятельно побуждая его двинуть свои войска на гетманскую Украину. По-видимому, Мазепа, уже мало рассчитывая на помилование Петра, полагал, что свежие польские войска могут улучшить шансы шведских войск, казавшиеся ему скверными. Любопытно, что Мазепа называет Украину "отчиной" Лещинского (т.е. наследственным имением польского короля) и заканчивает свое письмо словами: "wierny poddany у sluga naynizszy Jan Mazeppa Hetman" ("верный подданный и слуга наинизший Ян Мазеппа, гетман"). Это еще раз подтверждает, что Мазепа отнюдь не собирался быть гетманом независимой Украины, иначе он не называл бы себя "подданным" польского короля.
На несчастье старого гетмана, русские драгуны перехватили посланца Мазепы к Станиславу, и его письмо попало к Петру Великому. Узнав, что Мазепа, уже предав Карла Петру, повторно предал Петра Станиславу, разъяренный царь прекратил переговоры и отменил свое помилование Мазепе. Письмо же было немедленно опубликовано в манифесте гетмана Скоропадского с тем, чтобы разрушить всякие иллюзии о Мазепе у тех, кто их еще сохранял. Оригинал письма, написанный Мазепой на польском языке с примесью латинских выражений, также опубликован в цитированном выше дореволюционном издании Костомарова14.
x x x
Раз уж мы заговорили о Мазепе, мы не можем обойти стороной вопрос о разрушении Батурина, резиденции гетмана. Н. Ульянов лишь коротко отмечает, что несмотря на утверждения украинской пропаганды, никаких особых эксцессов, помимо тех, что случаются при взятии сопротивляющихся крепостей, в Батурине не произошло. Мы бы хотели немного подробнее остановиться на этом вопросе, тем более что эту тему эксплуатируют не только безответственные рядовые пропагандисты вроде некоего профессора филологии Львовского университета, опубликовавшего недавно книжонку под названием "Орда" и насочинявшего в ней подробностей о том, как москали бросали зарезанных украинских женщин и детей в батуринские колодцы. Эту же тему, не менее безответственно, хотя и более осторожно и наукообразно, разрабатывает и небезызвестный Орест Субтельный, канадский историк украинского происхождения, претендующий на положение ведущего историка Украины.
Так, в своей известной книге "Ukraine: A History" Субтельный утверждает: "Все население Батурина, 6000 мужчин, женщин и детей, было перебито15." Никакой ссылки на первоисточник при этом, правда, не содержится. В другой своей книжке, "The Mazepists" ("Мазепинцы"), он вроде бы дает и ссылку (ниже мы приводим английский текст и наш перевод)16:
Хотя с первого взгляда этот пассаж О. Субтельного может произвести впечатление солидного исторического исследования, подкрепленного соответствующими ссылками на первоисточники, знающий и наблюдательный человек немедленно заметит, что его ссылка фальшива. Как известно, штурм Батурина войсками Меньшикова произошел ранним утром 2 ноября 1708 г., а письма, на которые ссылается Субтельный, написаны в конце октября, вскоре после побега Мазепы, но прежде. чем Батурин был взят. Таким образом, в этих письмах ничего о "сопровождавшем новость о бегстве гетмана ужасном рассказе о том, что произошло в Батурине " быть не могло; но при этом контекст ссылки Субтельного заставляет легковерного читателя предполагать, что даже если в этих письмах и не содержится цифры 6 тысяч замученных мужчин, женщин и детей, то в нем, по крайней мере, содержится какое-то подтверждение избиения русскими войсками гражданского населения в гетманской резиденции.
Хотя уже ясно, что Субтельный или ошибся, или сознательно старался ввести своих читателей в заблуждение, небезынтересно узнать, что же было в этих письмах, приводимых Субтельным в качестве доказательства факта избиения гражданского населения в Батурине. Как явствует из приведенного Субтельным письма Меньшикова Петру, кн. Меньшиков в момент написания письма (24 октября) вел переговоры с мазепинскими сердюками, засевшими в крепости Батурина17. Меньшиков докладывает царю, что переговоры пока ни к чему не привели, осаждаемые не хотят пускать царские войска в крепость и, очевидно ожидая скорого прибытия шведов, тянут время. В то же время он отмечает, что по его наблюдениям Мазепу поддерживает в основном только генеральная старшина, а большинство простых казаков и сотников в городских полках проклинают измену Мазепы. Таким образом, даже в таком маленьком параграфе, приведенном выше, Субтельный сознательно или бессознательно допускает еще одну ошибку. Ведь по его словам, Меньшиков, "прибыв в Батурин через день по отбытии гетмана,... без промедления приказал своим людям штурмовать город", а на самом деле из письма, приводимым самим Субтельным выясняется, что еще 24 октября, за неделю до штурма Батурина, Меньшиков уже вел переговоры с мазепинскими сердюками.
О чем же идет речь в другом письме, Петра Великого к Ф.М. Апраксину от 30 октября, приводимым Субтельным в качестве доказательства трагедии в Батурине?18 Петр сообщает адмиралу Апраксину об измене Мазепы; что Мазепа, доверяя только генеральной старшине, обманул около 2 тысяч простых казаков, перешедших с ним Десну, и только по приближении к шведам открыл им свои замыслы. Украинский народ, пишет Петр, к счастью, не поддерживает измены своего гетмана. Вот и все, никакого упоминания Батурина и, тем более, избиения младенцев в этом письме нет.
На чем же все-таки основывается Субтельный, и откуда взялась цифра 6 тысяч замученных мужчин, женщин и детей? Чужая душа — потемки, но можно предположить, что за замученное гражданское население выдают мазепинских сердюков, погибших при штурме крепости. Вот сообщение из лондонской газеты "Дейли Курант":19
Вот здесь и всплывает число 6.000. Но можно ли его интерпретировать как 6.000 мирных жителей города, включая женщин и детей? По Костомарову, для зашиты Батурина в городе было оставлено 4 сердюцких полка. (Эти полки отличались от обычных городских полков тем, что не базировались ни в какой конкретной области, а были под прямым командованием гетмана, полностью от него завися и, в сущности, составляя его гвардию, личную охрану.) Кроме того в Батурине находилась значительная часть войсковой артиллерии и часть городских полков Лубенского, Прилуцкого и Миргородского, другая часть которых (около 2 тысяч человек) была уведена Мазепой с собою к шведам20. Таким образом, военный гарнизон Батурина не мог составлять менее 6.000 человек, что и подтверждается некоторыми данными21. Это и понятно: Мазепа не мог рассчитывать, что Батурин продержится до прихода шведской армии без крепкого гарнизона. Однако, лондонская газета сообщает, что погибло как раз от 5 до 6 тысяч казаков. Можно ли считать, что эти 5-6 тысяч были мирными жителями Батурина? Очень вряд ли, ведь куда бы тогда делся батуринский гарнизон, составляющий около 6 тысяч человек? Если бы погиб и гарнизон, и все мирные жители, как следует из утверждений Субтельного, тогда число убитых должно было бы быть по крайней мере в два раза больше. Таким образом, сообщение лондонской газеты нельзя считать доказательством избиения гражданского населения в Батурине, хотя именно это и делают некоторые американские ученые украинского происхождения. Например, Т. Мацькш, пересказывая сообщение "Дейли Курант" в своей книге, пишет: "он [Меньшиков] казнил от 5 до 6 тысяч населения"22. Возможно, и Субтельный, как и Мацьків, так же недобросовестно использовал это же или подобное сообщение.
Гражданское население ни этой газетой и никаким другим первоисточником не упоминается, за исключением шведских памфлетов, которые стесняется цитировать даже Субтельный и которым в отношении действий русских войск доверять никак нельзя, так как их целью было очернить русских в глазах Европы. (Те же памфлеты описывали зверское отношение русских к шведским военнопленным, в то время как всем известно великодушное и уважительное отношение Петра Великого к своим "шведским учителям".) Сам Костомаров, который так и не смог расстаться с мифом об избиении гражданского населения в Батурине, тем не менее отмечает: "Впрочем, многие успели уйти заранее и остаться целыми. Это видно из того, что впоследствии возвращались в Батурин многие обыватели на свои места." То, что батуринские посады (часть города за пределами крепости) были вновь заселены практически сразу же по окончании этих трагических событий еще раз заставляет усомниться в достоверности сообщений о батуринском избиении.
В историю батуринского избиения трудно поверить прежде всего потому, что для русских, в том числе и для Меньшикова, было совершенно ясно, на чьей стороне находился украинский народ. Как уже было сказано, два украинских города захлопнули ворота перед своим изменившим гетманом. Более того, украинские обыватели и селяне самостоятельно организовывали партизанские отряды, подстерегавшие мелкие группы шведских фуражиров, о чем сам Меньшиков одобрительно писал царю Петру. В конце концов, это стало ясно и Карлу XII, который стал рассматривать Украину враждебной территорией и чьи войска жгли украинские села. Трудно поверить, что Меньшиков захотел наказать ни в чем невиновных простых украинцев за измену гетмана и потому, что русские вовсе не были такими зверями, какими их изображает украинская пропаганда. Напротив, иногда случалось, что русские войска удерживали украинских казаков от зверств в Польше. Например, Отвиновский описывает, как украинские казаки опустошали краковское воеводство и заключает: "Если бы при этих казаках не находилось 600 великороссиян, то, кажется, в краковском воеводстве не осталось бы в живых ни человека, ни скотины.23" Если русские жалели даже поляков, с которыми они традиционно вели войны на протяжении столетий, то зверства по отношению к "своим" украинцам тем более невероятны.
x x x
Пожалуй, ни одно историческое событие не эксплуатировалось украинской националистической пропагандой так, как трагические последствия коллективизации начала 1930-х годов. То, что представлялось Сталину как "усиление классовой борьбы в деревне", теперь представляется как "уничтожение украинского народа русским народом". Попробуем по мере возможности разобраться в этом больном вопросе. Для этого прежде всего рассмотрим вопрос о том, на самом ли деле советский режим был на Украине "иностранным" режимом, как об этом вещает украинская пропаганда. Начнем с установления Советской власти на Украине.
Генерал Деникин в своих мемуарах писал: "Есть основание предполагать, что [одна из самых ранних] офицерская организация генерала Крымова имела первоначальной целью создание из Киева центра будущей борьбы.24" Но белое движение, находившееся тогда в зачаточном состоянии, не смогло успешно организоваться в условиях националистической политики, проводимой Украинской Центральной Радой. Тот же Деникин отмечал, что:
"Центральная Рада продолжала вести шовинистическую политику по отношению к России и русским, делая тем самым невозможным сложение противобольшевицких сил.25" Об этой политике Центральной Рады свидетельствует и злейший враг Деникина, крестьянский анархист Махно, который между прочим писал: "...население [Гуляй-Польского] района было определенно враждебно настроено против политики Украинской Центральной Рады, агенты которой, разъезжая по району, травили всякого и каждого революционера, называя его предателем 'неньки Украины' и защитником 'кацапів', которых по 'идее' Украинской Центральной Рады (по выражению ее агентов), конечно, нужно было убивать 'як гнобытилів мови'. Такая идея оскорбляла крестьян. Они стягивали с трибуны проповедников и били, как врагов братского единения украинского народа с русским. 26"
Это отношение к "русскому вопросу" Центральной Рады начало меняться лишь тогда, когда стало ясно, что большевики вскоре захватят власть на Украине. На пороге краха Украинской Центральной Рады ее военный министр Петлюра обратился к Шульгину (лидеру киевской монархической группы, поддерживавшим связь с Добровольческой армией) для привлечения русских офицеров в украинские части, обещая при этом порвать с большевизмом Винниченко и с австрофильством Грушевского. (Как известно, сам Петлюра, как и Винниченко с австрийским подданым Грушевским, были членами социалистических партий.) Но было слишком поздно; разгулявшаяся народная стихия опрокинула режим Центральной Рады. По выражению Деникина, большевизм советов брал верх над полубольшевизмом Рады, петроградский централизм — над киевским сепаратизмом. Малочисленный большевицкий отряд Муравьева без какого-либо сопротивления со стороны национальной власти вошел в Киев 26 января 1918г.
Правительство Рады бежало в Житомир и, заключив сделку с немцами и австрийцами, на их штыках вернулось в Киев. Но немцы не собирались поддерживать социалистические устремления членов Рады. Заключив предварительно с Радой грабительский экономический договор, они передали власть гетману Скоропадскому. Внутренняя политика Украины резко качнулась вправо, в стране стал наводиться внешний порядок, под которым зрело недовольство крестьянских масс, уже вкусивших вожделенную вседозволенность революционной анархии и раздраженных возвратом старых помещиков и эксплуатацией германских властей. В то же время, политика гетманата в отношении России и русских немногим отличалась от политики Украинской Центральной Рады: поношение России, "под игом которой Украина стонала в течение двух веков.27" Опять же, такое положение продолжалось до тех пор, пока положение гетманата стало угрожающим в связи с неудачами немцев и австрийцев на фронтах Первой мировой войны. В конце сентября 1918г. гетман попытался сблизиться с Добровольческой армией. Тогда представитель Добровольческой армии в Киеве ген. Ломновский получил указание от Деникина сотрудничать с украинскими военными властями с целью спасения Украины от большевизма28.
Вскоре события приняли более драматический оборот благодаря тому, что Германия и Австро-Венгрия, поддерживавшие режим гетмана, потерпели поражение в Первой мировой войне. 1 ноября киевские военные начальники заявили гетману, что войска их выходят из его подчинения, являясь поборниками общерусских интересов. 2 ноября в своей "Грамоте" гетман заявил о "восстановлении Великой России", в которой Украина как ее важнейшая составляющая часть должна сыграть решающую роль29. Но опять же, было поздно: разгулявшаяся уже крестьянская стихия, недовольная возвратом помещиков при гетмане, под нционалистическими знаменами социалиста Петлюры смела и гетманский режим, и малочисленных русских дружинников, вышедших на защиту бежавшего гетмана30. Следует подчеркнуть, что крестьянская поддержка Директории Петлюры не распространялась далее передела земли, в чем и заключалась его сила против гетмана; националистические же идеалы поддерживались в основном лишь узкой группой украинской социалистической интеллигенции, но не крестьянством, составлявшим подавляющее большинство населения Украины. Об этом говорят в своих мемуарах и Деникин, и его злейший враг Махно31. После сокрушительного поражения петлюровцев под Екатеринославом (Днепропетровском), нанесенного им крестьянской армией Махно, власть Петлюры не распространялась на восток и юг дальше Киева, а вскоре и вовсе рассыпалась. Дальнейший ход гражданской войны на Украине определялся в основном противостоянием двух общерусских сил: белой армии Деникина и красной армии Троцкого.
Подводя итоги периоду гражданской войны на Украине, можно сделать два основных вывода:
1. националистические украинские силы оказались гораздо слабее общерусских украинских сил32, а
2. победа красных на важнейшем фронте гражданской войны, находившимся в основном на территории Украины, свидетельствует о том, что, как и русское крестьянство, украинское население было готово поддержать скорее революционных большевиков, обещавших землю, чем казавшиеся им реакционными белые войска; роль же националистических режимов была маргинальной и сводилась к распылению анти-большевицких украинских сил. Советская власть на Украине была установлена при активном участии украинцев (Дыбенко, Пархоменко и т.д.; да и тот же Махно дважды выступал союзником большевиков, против Деникина и против Врангеля). При этом Директория Петлюры продержалась в Киеве лишь 40 дней, а гетман Скоропадский со своими националистическими лозунгами держался исключительно благодаря немецким штыкам. Таким образом, установление Советской власти на Украине не приходится считать делом рук исключительно "кацапов".
В какой же мере Советская власть на Украине была "иностранной" по окончании гражданской войны? Следует заметить, что в 1920-х годах советский режим в соответствии со сталинским принципом "национальное по форме, социалистическое по содержанию" проводил политику "коренизации кадров" (т.е. местная бюрократия должна была быть национальной) и "украинизации". Применительно к Украине, в начале 1920-х гг. Сталин говорил: "Нельзя идти против истории. Хотя русский элемент все еще доминирует в украинских городах, ясно, что со временем эти города неизбежно украинизируются.33" В соответствии с этой политикой, украинские комиссары Александр Шумский и Николай Скрипник в 1920-х годах проводили политику в области образования, мало чем отличавшуюся от политики гетманского министра просвещения Зеньковского, закрывавшего или украинизировавшего русскоязычные учебные заведения. Именно в 1920-е годы была проведена большая работа по созданию украинской лексики и терминологии, отличавшейся от русской; в публикуемые словари украинского языка брались заимствования из каких угодно языков (польского, немецкого, латинского), но только не из русского, дабы защитить и очистить родную речь от "русизмов"34. Украинизация дошла до того, что в некоторых регионах Восточной Украины, в частности, Донбасса, местные газеты на русском языке впервые с начала 1920-х годов появились лишь во время ... гитлеровской оккупации35. А между тем, в те же 1920-е годы в соседней с Украиной России против восставших крестьян применяли артиллерию и авиацию, командарм Тухачевский делился на страницах военных журналов опытом организации концентрационных лагерей в повстанческих районах, люди ели друг друга в Поволжье, уничтожалась Русская Православная Церковь, русскую интеллигенцию расстреливали, ссылали в Соловки, а в лучшем случае высылали за рубеж на особых пароходах. Но это нисколько не смущало вполне довольных советской политикой на Украине украинских националистов, вроде проф. Грушевского, бывшего председателя Украинской Центральной Рады, который в 1920-х годах счел возможным вернуться в Киев и работать в Академии наук УССР, где он в тиши своего кабинета продолжал сочинять свою версию украинской истории.
Какое же моральное право имеют украинские националисты, морально и физически поддерживавшие большевиков в течение 1920-х годов и оказавшие им большую, хотя и косвенную, услугу в борьбе с белым движением, обвинять русский народ в установлении советского режима на Украине? Как и в годы гражданской войны, националистически настроенные социалисты и коммунисты в 1920-х годах отвлекали силы украинского народа от борьбы с опаснейшим врагом и русских, и украинцев — большевизмом. Кого винить в том, что Грушевский был ненадолго арестован в 1930 г., если самого Грушевского, незадолго до этого сотрудничавшего с Советской властью, не трогали репрессии против русской интеллигенции, очевидцем которых он был в 1920-е годы? И как соотнести голод на Украине в начале 1930-х годов и голод в российском Поволжьи середины 1920-х годов?
x x x
Большинство читателей, несомненно, помнят последние президентские выборы на Украине. Бывший идеолог Политбюро и Первый секретарь ЦК КПУ Кравчук, ставший за три августовских дня 1991 г. украинским патриотом (а то бы с должности сняли), поддерживался националистами, особенно на Западе страны, против кандидата Кучмы, пообещавшего улучшить отношения с Россией и придать официальный статус русскому языку. Эти выборы могут рассматриваться не только как голосование о президенте, но и как своего рода социологическое исследование, как опрос общественного мнения по поводу отношения населения к России, да и как мера украинского национализма в том или ином регионе страны. В нижеприведенной таблице административные области Украины расположены по соотношению голосов Кравчук:Кучма в порядке убывания. В таблицу включены некоторые дополнительные данные, которые могут объяснить распределение голосов по регионам
Голосование разделило Украину напополам: 12 регионов были за Кравчука и 13 за Кучму, противостояние идет по линии Запад—Юго-Восток. Насущной задачей нынешнего политического руководства Украины является примирение и объединение этих регионов в единое целое. Если за основу этой объединительной политики будет целиком взята программа националистов, то в ближайшем будущем примирение и духовное единение разных регионов Украины вряд ли удастся. Единственный выход — это разумный компромисс между региональными стремлениями. К сожалению, Президент Кучма— очевидно, под давлением более организованных националистических сил — во многом отступил от своих предвыборных обещаний и кое в чем уступил националистам. Это напоминает о том, что давление со стороны избирателей испытывается только во время выборов, когда даются предвыборные обещания, а между выборами давление испытывается со стороны хорошо организованных партий, а не простых избирателей.
Как видно из таблицы, процент украинского населения в той или иной области не такой уж и сильный фактор, как можно было бы предположить. Такие области, как Сумская и Черниговская, заселены почти исключительно украинцами, а голосовали в основном за Кучму. С другой стороны, в Закарпатье и Черновицкой области существенно меньше этнических украинцев, но Кравчук одержал в них убедительную победу. Оказывается, что исторический регион является гораздо более сильным фактором, особенно на Западной и Центральной Украине. На Южной и Восточной Украине политическая ориентация не так явно дифференцирована по регионам.
Если не этнический состав населения, то что же отличает украинские исторические области друг от друга? Как мы знаем, Западная Украина, особенно Галиция, довольно рано отделилась от остальных древнерусских земель (более 600 лет назад) и была отделена от остальной Украины до середины нынешнего столетия. Противопоставляя себя полякам и немцам, галичане назывались русскими, но когда в прошлом веке столкнулись с российскими русскими, они обнаружили, что сильно отличаются друг от друга, т.к. к тому моменту в Галиции выработались свое самосознание и культура. Тогда же в Галиции возникло два политических течения: либо изменить свою культуру, подстроив ее под русскую, либо развивать свою собственную. В 70-х годах прошлого века в Галиции было сильнее первое течение, но не без помощи австрийских властей, опасавшихся русской экспансии, к концу века и особенно к началу Первой мировой войны победило второе.
Напротив, история Восточной и Южной Украины тесно переплетена с Россией, связь с которой здесь никогда не прерывалась. Слободская Украина (Харьковская область, большая часть Сумской и часть Луганской области) была дикой степью, отвоеванной Московским государством у ногайских татар в XVI веке, и в XVII веке (во время войн Богдана Хмельницкого и т.н. Руины) заселена беженцами из Украины, которым московское правительство позволяло селиться в слободах, откуда и произошло название региона. В 80-х годах XVII века московское правительство ввело в этом регионе казацкую военно-территориальную систему, но при этом эти земли продолжали оставаться под прямым контролем российского правительства вплоть до XX века, когда они вошли в состав УССР. А части Донецкой и Луганской областей до революции вообще входили в земли Войска Донского.
Гетманщина (Черниговская, Полтавская и часть Киевской и Сумской областей) с середины XVII века была российским протекторатом. Более того, северная часть гетманщины, когда она была княжеством Черниговским, поддалась Москве еще в 1503 г. и таким образом имеет более долгую совместную с Россией историю.
Южная Украина, как и Слобожанщина, — бывшая татарско-турецкая территория, но только завоеванная Российской империей значительно позже, в конце XVIII века. Украинцы в этих землях — такие же колонисты, как и живущие здесь русские. Украинская колонизация была сильнее на территории современных Кировоградской, Николаевской и Херсонской областей, в эти области колонисты по видимому приходили с более изолированной от России Центральной Украины.
Наконец, Центральная (правобережная) Украина (большая часть Киевской, а также Житомирская, Черкасская, Винницкая и Хмельницкая области) на протяжении большей части своей истории была под властью Литвы, а затем Польши; за исключением Западной Украины, это самая изолированная от России территория. Она вошла в Российскую империю в конце XVIII в., всего двести лет назад.
Как мы видим, исторически связанные с Россией области на последних выборах оказались более про-российскими, чем области, исторически изолированные от России. О чем же это говорит? Ведь это те самые области, которые наиболее пострадали от советского режима, в частности от коллективизации 1930-х годов; и, несмотря ни на что, они же голосуют за платформу Кучмы: связь с Россией и официальный статус русского языка. По-видимому, как и во время измены Выговского, измены Мазепы, самостийных правительств эпохи гражданской войны, так и в нынешнее сложное время после советских мытарств, когда неизвестно еще, какие мытарства нас ждут впереди, народ Восточной Украины продолжает держаться ориентации, избранной еще в середине XVII века, и инстинктивно чувствует историческую правду о близости и дружественности русского народа. За долгие столетия совместной истории мы стали, в терминах Л.Н. Гумилева, одной суперэтнической общностью. Националистической пропаганде придется еще немало потрудиться прежде чем эта психологическая связь разорвется. Хочется надеяться, что назло этой пропаганде данная публикация протянет еще одну, хотя бы тоненькую, ниточку доверия и взаимопонимания между нашими народами.
x x x
1. См. например, "Правда истории против фальсификаторов: критика буржуазных и буржуазно-националистических фальсификаций истории Украины. Сборник научных трудов", Киев: "Наукова думка", 1982.
2. "Полное собрание русских летописей", М. 1961, том 1, стлб. 418-419.
3. См. Б.А.Рыбаков, "Слово о полку Игореве и его современниках", М. 1977,с. 288-290
4. "Полное собрание русских летописей", т. 2; 2-е издание, С.-Петербург, 1908. Стлб. 787-788.
5. Там же.
6. Н.И. Костомаров, "Гетманство Выговскаго" в книге: "Историческ1я монографш и изслъдовашя", т.2, С.-Пб, 1863, стр. 186. (или 2-е издание, 1872 г.)
7. См. например, "Книги буття украшського народу" Костомарова, Аугсбург, 1947.
8. См. библиографию в книге Ульянова.
9. См. заключение книги Костомарова "Мазепа", напр. изд-во "Республика", М. 1992.
10. Adierfeld, Gustav "Leben Karls des Zwolften KOnigs von Schweden aufdesselben Befehl beschrieben von Hemi Gustav von Adierfeld, KOniglichen Cammerherm, mit Anmerkungen eriautert und fortgesatzt, wie auch mit nothingen Abripen versehen" (немецкий перевод с оригинального шведского издания) 1742 часть 3, стр. 236. (Эта цитата приводится по книге Костомарова "Мазепа", М. изд-во "Республика", 1992, стр. 229. Ее также можно найти на стр. 607 издания Костомарова 1905 года. См. следующую ссылку на Костомарова.) "
11. JozefFeldman "Polska w dobie wielkiej wojny p61nocnej, 1704-1709", Krak6w, 1925. S. 304-305.
12. См. Казимир Валишевский: "Петр Великий: дело", М., "Сфинкс", 1911. (Это русский перевод третьей части оригинала: Waliszewski, Kazimierz, 1849-1935, "Pierre le Grand, l'education-1'homme--1'oeuvre, d'apres des documents nouveaux." Paris, Plon-Nourrit et cie, 1914 (8. ed.).
13. Н.И. Костомаров, "Собрание сочинений", СПб, 1905, кн. 6, т. XVI:-"Мазепа и мазепинцы", стр. 654, примечание 1. К сожалению, из отдельного издания книги Костомарова "Мазепа" (М., изд-во "Республика", 1992) подстрочные примечания были исключены, за исключением главы XII. Так что, многие ссылки Костомарова на первоисточники можно найти лишь в дореволюционном издании.)
14. Стр. 655 издания 1905 г. На следующей странице публикуется украинский перевод этого письма, опубликованный в универсале гетмана Скоропадского.
15. Subtelny, Orest. "Ukraine: A History"; University of Toronto Press, 1988, p. 164. Английский текст:
"[Baturin's] entire population of 6000 men, women, and children were massacred".
16. Subtelny, Orest. "The Mazepists: Ukrainian Separatism in the Early Eighteenth Century"; New York,
1981. (Boulder, East European Monographs; distr. by Columbia University Press.). Стр. 37.
17. Письмо А.Д. Меньшикова Петру Великому от 24 октября 1708 г. "Письма и бумаги Императора Петра Великого", М., АН СССР, 1948 г. Т. VIII, ч. 2., стр. 864. '" Письмо Петра Великого к Ф.М. Апраксину от 30 октября 1708 г. "Письма и бумаги Императора Петра Великого", М., АН СССР, 1948 г. Т. VIII, ч. 1, стр. 253. (Субтельный в рассматриваемой книге цитирует ту же страницу, но, вероятно по ошибке, другой том.)
18. Письмо Петра Великого к Ф.М. Апраксину от 30 октября 1708 г. "Письма и бумаги Императора Птра Великого", М., АН СССР, 1948. Т.VIII, ч.1, стр.253. (Субтельный в рассматриваемой книге цитирует ту же страницу, но, вероятно, по ошибке, другой том).
19. "The Daily Courant", no.2239; среда, 29 декабря 1708 г. (ст. ст.), стр. 1.
20. Н.И. Костомаров "Мазепа", М.: "Республика", 1992. Стр. 244.
21. Например, английский посол в Вене, Philip Meadows, описывая эти события в своем письме в Лондон от 26 декабря 1708 г., оценивал батуринский гарнизон именно в 6.000 человек. См. Theodore Mackiw "English reports on Mazepa, Hetman of Ukraine and Prince of the Holy Roman Empire, 1687-1709", New York, London, Toronto: Ukrainian Historical Association, Inc., 1983, стр. 108-111.
22. Там же, стр. 71. При этом Мацьк1в на предыдущей странице приводит фотокопию опровергающей его утверждение статьи из лондонской газеты.
23. "Otwinowskiego Dzieje Polski p6d panowaniem Augusta II, od roku 1696por6k 1728", 1829,s. 121. Цитируется по Костомарову, 1905.
24. А.И. Деникин "Очерки русской смуты", том II, Париж: "Povolozky & C-ie", 1922, стр. 25.
25. Там же, стр. 167-170.
26. Нестор Махно "Русская революция. Записки", кн. I ("Русская революция на Украине"), Париж:
"Библиотека махновцев", 1929. Стр. 113.
27. А.И. Деникин "Очерки русской смуты", том III, Берлин: "Слово", 1924, с. 31-39.
28. А.И. Деникин "Очерки русской смуты", том IV, Берлин: "Слово", 1925, с. 192 и с. 197-198.
29. Там же, с. 191.
30. Хотя роман М.А. Булгакова "Белая гвардия" не является в строгом смысле историческим документом, на наш взгляд он очень верно изображает ту историческую эпоху.
31. См. с. 33-36 т. III "Очерков" Деникина и цитированный выше отрывок из Махно, а также с. 163-164, с. 167-176 "Записок" Н. Махно, кн. Ш "Украинская революция", Париж: Комитет Н. Махно, 1937.
32. Мысль о том, что украинцы вообще местным националистам предпочитали белых либо красных проводится и в книге американского историка Чемберлина: William Н. Chamberlin "The Ukraine: A Submerged Nation", N.Y.: Macmillan, 1944.
33. "Десятый с'езд Российской Коммунистической партии: Стенографический отчет." Москва, Государственное издательство, 1921. Стр. 115.
34. См. например, "Language planning in the Soviet Union11, Michael Kirkwood (ed.) Basingstoke, Hampshire: Macmillan in association with the School of Slavonic and East European Studies, University of London, 1989; p. 180-183.
35. John A. Armstrong "Ukrainian Nationalism", 2nd edition, Columbia University Press, 1963. Стр. 273.
|
